Но как можно ненавидеть и бояться этих милых пушистиков?
Эти милые пушистики могут за рекордное время оставить вас без одежды, разгрызть любимый диван, слопать провода и всю ночь скакать по голове, не давая уснуть
Обожаю фыфки!
А крысам не пошло. Еле уговорила фоткаться. Они стояли на них кончиками пальцев, и всем своим видом спрашивали: "шоэтатакое?"
вы случайно не писатель по профессии?
Мне до писателя как слону до балерины
А когда бует продолжение??
Получайте, распишитесь.
Рак – не приговор (часть вторая).- Ты самая смелая крыса. Ты самая сильная и выносливая, ты моя умница, ты.. а ну стоять!
Майла слушала меня в пол уха, вторым пытаясь прикрыть свое синее пузо и тщательно разгрызаемый шов. Ухватив крысу под передние лапы, я начала ее отвлекать. Почесала под ушами, сделала массаж спины, помассировала каждую лапку, старательно вытерла хвост. Да и вообще почувствовала себя сиделкой, ухаживающей за престарелой, капризной бабулькой. Правда бабульки вряд ли пытаются слопать швы, но сходство определенно было в чем-то.
Еще в больнице мой врач окинула меня сочувствующим взглядом и едва слышно сказала, что швы ей кушать нельзя позволять. А как не позволять – это уже проявление фантазии и воображения каждого отдельно взятого хозяина такого чуда.
Мое ветхое счастье упорхнуло и растворилось тенями в первую же послеоперационную ночь. Наивно полагая, что крыса будет ночью спать – я положила ее в клетку-лазарет на салфеточки, поставила пару мисочек с едой, водичку и водрузила клетку рядом с кроватью.
Майла затихла и я спокойно уснула. Ровно на пять минут. Проснулась я от громкого плямкотенья. Успела обрадоваться, что Майла наконец соизволила поесть. Но мрак ночи слегка расступился, показывая мне место преступления в свете фар проехавшей под окнами машины: это животное сидело в позе Будды и ужинало свеженькими швами. Возопив, я просунула руку в клетку и прикрыла шов пальцами. Майла начала с остервенением вылизывать их, видимо думая, что я ей сунула свою конечность исключительно в целях помывки. Облизав каждый палец и пообгрызав ногти (чем не пожертвуешь (а именно 1,5 сантиметровым маникюром), лишь бы отвлечь), она отпихнула мою руку и принялась за шов. Я пихнула руку назад. Майла посмотрела на меня испепеляющим взглядом (а взгляд красных глаз, поблескивающих в лунном свете, может быть воистину испепеляющ). На морде ее лица было четко написано:
- Ты оборзела? Я тебе полчаса руку вылизывала! За каждым пальцем помыла! Каждый миллиметр ногтей обгрызла! Чего еще хочешь? Я не мочалка, ёпт!
Но я была непоколебима и Майла, испустив протяжный вздох, принялась по новой лизать ладонь.
Наступило утро. Снег за окном блеснул под первыми лучами солнца, отражая своим мерцанием голубое, беззаботное небо. Деревья покачивались, рассыпая серебряный дождь инея. Мы с Майлой сидели друг напротив друга, пялясь полными противостояния взглядами. Она – красно-алым, я – зеленовато-карим. За эту ночь развязалась война Личностей. Обе стороны были уверены в своих силах и не собирались капитулировать. Никто не сомкнул глаз, никто не притронулся к еде, никто не посмел покинуть свой боевой пост, ведь не дай бог, противник использует этот момент и проведет тщательно спланированную системную атаку.
В итоге, этим прекрасным утром, мы с Майлой были злые, не выспавшиеся, ненавидящие весь мир и особенно чирикающих птичек за окном.
Надо было идти на работу. Но я понимала, что оставить эту заразу – значит обречь швы на тотальное уничтожение. Пришлось отпроситься и начать думать о том, как защитить эту вредину от самой себя.
Порыскав по просторам интернета, я нашла варианты, как справляются с такими проблемами остальные крысоводы. Вариантов было не так много. Я надеялась там найти какое-нибудь чудо-средство, которое бы за раз убило
эту крысу! желание жрать свое ранение. Но мне предлагали только попоны, бинты, воротники и собственное круглосуточное внимание. Вспомнив прошедшую ночь, я вздрогнула от ужаса и решила не уповать только на свое внимание.
Воротник.Первое, что мы решили опробовать (решала, конечно, я, одной рукой продолжая закрывать вожделенные швы) был воротник. Я помнила рассказы о счастливых владельцах собак и кошек, у которых эта конструкция пользовалась успехом.
Первый мой воротник был шикарен. Я вырезала его на бежево-охровом картоне, который просто идеально сочетался с Майлиной шубкой, подобрала золоченую маленькую булавочку, обточила аккуратно края. Крыса поняла, что что-то не так, когда ее голову проглотила какая-то рупоровидная хреновина. Изогнувшись, животная попыталась спастись бегством. Я попыталась не проткнуть крысу иголкой. В итоге проткнула себе палец и смачно матюгнулась, наблюдая как Майла ретировалась под одеяло и там застыла кучкой меха.
Мой 32-ой воротник больше напоминал изображение монстра сюрреалистичным методом. Это было что-то рвано-желто-бело-криво-безобразное, но мне было уже не до внешнего вида.
Делая бешеные глаза и обнажая
клыки зубы, я стояла по одну сторону кровати, протягивая воротник к Майле и зловеще приговаривая:
- А ну иди ко мне, мешок костей неудавшийся.
- Ага, что я дура что ли, – красноречиво сверкала глазами порядком уставшая, но не сдающаяся крысь.
- Я тебе красивую штуку подарю, – обещала я, махая пыточным изделием, смутно мне напомнившим о холокосте и концлагерях.
- Сама ее на себя пяль, – покачивалась Майла, осторожно отступая назад и не сводя с меня глаз.
Наша борьба закончилась, пожалуй, ничьей. Воротник одеть мне удалось, но любоваться этим чудом я смогла от силы минут десять, после чего злобная, распушившаяся ершиком крыса сдернула его со своей шеи и садистки распотрошила на лоскутки.
Я поняла, что воротник нам не поможет, а скорее добьет, и отправила друга в вет-аптеку за самоклеющимися бинтами для животных.
Бинты.Друга мы ждали поклацывая зубами от злости. Майла с все большим остервенением вылизывала мою руку, которая все крепче и жестче прижималась к швам. Мне уже начало казаться, что эту неделю я так и проведу с крысой в обнимку. На какой-то момент мне даже пришла в голову гениальная мысль – примотать заразу скотчем к ладони и заниматься своими делами. Но это было как-то слишком зверски, а я еще не дошла до нужной кондиции агрессии.
Бинты нам принесли двух размеров. Они были таких веселеньких цветов – ярко-желтый побольше, и ядовито-зеленый поменьше.
Взяв в руки ножницы, я злорадно посмотрела на Майлу. Она ответила мне полным решимости взглядом.
Пожалев животное, я решила бинтовать не сильно туго, чтобы не задушить. Сделав пару оборотов вокруг туловища зелененьким бинтом, я аккуратненько закрепила его, отрезала и положила крысу на диван. Крыса упала, задрала лапы и притворилась, что умирает. Но я не поддалась, скептически наблюдая за ней. Крыса поняла, что притворяться бесполезно, вскочила, но тут же снова завалилась набок. Посмотрев еще несколько минут на ее танцы с бинтом, я увидела, что до швов она не достает, и с облегчением ринулась на кухню делать себе паек (не ела я уже вторые сутки). Быстро соорудив дрожащими руками подобие бутерброда, я вернулась в комнату и тут же выронила его на пол.
Крыса, показав чудеса коперфильданизма, спокойно грызла швы, удобно устроившись на полностью снятых, зелененьких бинтах.
Зарычав, я схватила задницу и начала мотать снова. На этот раз не так аккуратно и нежно. Сделав десяток оборотов, я поставила крысу на диван, забыла про еду и начала следить. Крыса кинула на меня презрительный взгляд и парочкой движений, напомнивших мне змею сбрасывающую кожу, ловко выползла из крепко запеленатых бинтов.
После воротника свои попытки с бинтами я уже не считала. Я научилась пеленать крысу вдоль и поперек. Накрест и наискось. За лапами, ушами, на спине. Одним размером, другим размером, и совместно двумя разными. Резала на лоскутки и прилепляла лейкопластырем. Разве что гвозди не попробовала, но на счастье крысы дома не было молотка. Как бы я не измывалась – Майла каждый раз делала «оппа!» и ловко выскальзывала на свободу.
Продолжение следует..Маленький комочек головной боли
«А все равно я самая любимая и первая»
