Однажды Суровые Минские Заводчики решили сходить в лес.
Лес был темный и страшный, вокруг озера. Но мы выспались днем, а сейчас хорошо покушали и нас тянуло на подвиги - подышать свежим воздухом, послушать голоса леса, утрясти обильный ужин, который начался с самого утра и длился до полуночи в режиме нон-стоп, завершившись запеченным на костре лавашом с сулугуни.
Муж Лизы наотрез отказался составить нам компанию, так что мы презрительно обозвали его слабаком, взяли фонарик и бодро двинулись по лесной дорожке прочь от поляны с палатками и костром.
Как я уже сказала, лес был темный и страшный. Не успели мы отойти и пятидесяти метров, как отчетливо осознали, что фонарик у нас очень слабенький, а из оружия только тупой перочинный ножик.
- Лиза, ты боишься медведей? - задумчиво поинтересовалась я.
Лиза остановилась, мы переглянулись, развернулись и в том же темпе двинулись обратно. Но жажда романтики нас не покинула, поэтому мы вторглись в Лизину палатку, цинично ухватили ее мужа за ноги и потянули на поиск приключений. Сто двадцать кило тянулось очень плохо, зато злорадно ржало. Но потом смилостивилось, воздвиглось и, ворча и ноя, все-таки согласилось нас сопровождать.
На этот раз мы продвинулись дальше, из кустов за поляной до широкой и накатанной, но все равно очень неровной лесной дороги.
- Лиза, - заунывно начала я, - скажи, тебе тоже кажется, что в тебя за шею трогают чьи-то холодные руки?
И потрогала.
Лиза завизжала и скакнула вперед, а потом долго нервно хихикала.
Тем временем на небе разошлись тучи и лес стал светлый и страшный. Полная луна светила нам прямо в затылки, и впереди бежали, причудливо изламываясь на кочках, длинные корявые тени.
Метров сто мы мы честно дышали воздухом и внимали голосам леса, но потом то, что они нам скрежетали, начало слегка действовать на нервы.
- Ли-и-иза, - храбрясь, прощелекала зубами я, - ты посчитала наши тени? Их ТОЧНО три, а не четыре?
- Или вообще две? - задумчиво добавил Лизин муж, тень которого, как назло, размазывалась по кустам. Я подняла руки и с заунывным волчьим воем пошевелила пальцами, но результат оказался настолько впечатляющим, что я поспешила их опустить и заткнуться.
В траве зловеще мигали светлячки. Над головами зловеще шумели деревья. Вдалеке зловеще кричала птица. Над ухом зловеще зудел комар.
- Один приятель моего мужа, - бодренько начала я, лишь бы не молчать, - делал утреннюю пробежку в лесопарке возле дома. И случайно оказался между медведицей и медвежатами, которые ели малину в кустах по разные стороны дороги. Медведица решила, что он покушается на ее детей, выскочила и повалила его. Он притворился мертвым, она минут пять его валяла, потом ему это надоело, он внезапно вскочил и заорал. Медведица испугалась и побежала, а он пошел в больницу, где ему сказали, что ему очень повезло...
Следующие секунд десять мы шли в тишине, мучительно пытаясь придумать, каким бы еще жизнеутверждающим рассказом ее заполнить, и тут из леса раздался ЗВУК.
По словам Лизы, это упало дерево, мне же показалось, что кто-то (вероятнее всего, Фредди Крюгер) глубоко всадил в него топор, но в любом случае мы сказали это после, а в тот момент завизжали и бросились наутек.
Польза от мужа оказалась очень существенная: он сразу отстал, и медведь наверняка нагнал бы его первым.
- Стойте, дуры!! - безуспешно взывал он (не медведь, разумеется, а муж). - Куда вы рванули?!
На шаг (очень быстрый) мы смогли перейти только метров через сто. Злой и запыхавшийся муж нагнал нас у кустов, которые выглядели так зловеще, что перевешивали зловещие шорохи за спиной.
- Не бойтесь, - с досадой сказал он, - никто на вас тут не нападет. Он будет красться за нами до самой стоянки, чтобы выследить и сожрать всех разом.
Прямо сказать, утешило нас это неважно. Дорога, которая днем казалась от силы километр из конца в конец, растянулась как минимум до пяти.
Когда за поворотом уже мигнул огонек костра, я не удержалась от соблазна и, ухватив Лизу за локоть, обернулась и с ужасом взвизгнула:
- А-а-а, догоняет!!!
Лиза рванула вперед с таким заразительным воплем, что муж остался ругаться далеко позади в кустах, обещая, что больше никогда никуда с этими идиотками не пойдет.
Собственно, нам и самим уже никуда не хотелось
***
И из прошлоночного
))
Компанию по палатке мне составила несгибаемая Юлька - не крысовод, но сочувствующая. К Юльке прилагалась ее котэ черепахового окраса, двух месяцев отроду, и оставлять ее дома на две ночи хозяйка побоялась. Всю дорогу и весь вечер котэ вело себя исключительно примерно: сидело в дверях палатки и с ужасом таращилось на царящую вокруг суматоху. А потом взяло и исчезло.
Полтора часа пять человек с фонариками и завываниями разной степени гнусавости обыскивали лес в поисках глупого животного. Животное мало того что не находилось, так еще и хранило гробовое молчание. Что, учитывая феноменальную слышимость в пустом ночном лесу, для двухмесячного трусливого котенка было очень-очень странно.
- Может, ее съели хищники? - наконец предположила Лиза. - Лиса или там сова? Но, блин, тут же костер горел, люди, две собаки бегали...
- А может, ее съели Хищники? - дрогнувшим голосом предложила я, травмированная профессией. - Помните, как в каком-то фильме ужасов: тетя гуляла ночью с собачкой, собачка убежала в кусты, взвизгнула и больше не вернулась...
Но эту версию безжалостно и трусливо осмеяли.
В час ночи мы устали, промокли под мелким дождем и решили, что все равно ничего сейчас сделать не можем, так что возобновим поиски утром.
Всю ночь Юлька ворочала, вздыхала и шмыгала носом, как свежеиспеченная вдова, каждые полчаса с треском отстегивая полог палатки и отправляясь на поиски, так как ей мерещилось то мурлыканье сгинувшего котэ, то его шуршание возле палатки. Кстати, мне оно тоже чудилось, причем очень отчетливо, но я только цинично заворачивалась в спальник.
В четыре утра, когда небо побелело, меня разбудил радостный вопль:
- Котинька моя!!! Ах ты глупая дурочка!!!
Над нашими головами отчетливо выделялся размазанный по москитной сетке силуэт сладко спящего на крыше палатки котэ. Точнее, между крышами собственного палатки и наружного антидождевого чехла. Видать, там ей было тепло и уютно, раз она всю ночь муркотала, как трактор.
Впрочем, из меня находка котэ исторгла только мученический стон и натянутый на голову спальник
