Ну и на закуску
О крысах, соседях и Народном Достоянии.- Оля, ты должна свить ей гнездо! - сурово сказала мне Лиза.
- Это как? - рассеянно поинтересовалась я, ухом прижимая телефон к плечу, а руками пакуя рюкзак для поездки в Москву.
- Нарви меленько-меленько салфеточек, сделай из них такой ободок...
- И сесть в них, подавая пример?! - фыркнула я.
- Ну, может, она сама догадается, для чего оно! - оптимистично предположила Лиза, и я приступила к работе.
Веста с подозрением следила за моими манипуляциями. Она явно сомневалась, что крысам положено нереститься в гнездах. Однако, видя мой энтузиазм, тоже воодушевилась и принялась строить гнездо. Только из тряпок и в общей клетке.
Гнезда мы закончили одновременно, минут через 15. С моей точки зрения, мое выглядело правильнее, зато Вестино - живописнее, и она не зря возмущалась и орала благим матом, когда я запихивала ее в роддом. Времени спорить с ней не было - я уже вызвала такси и, в -дцатый раз проверив, все ли в квартире выключено, кинулась на выход.
Дверь из тамбура на лестничную площадку неожиданно оказалась открыта.
"Бабка!!" - екнуло у меня в груди.
С соседями мне, мягко говоря, не повезло - это была бабка с сыном-алкоголиком. Как и алкоголизм второго, так и маразм первой со временем прогрессировали, и теперь каждый мой гость (включая тещу и маму) встречался воплями: "Чего вы тут все ходите, развела бордель, я тебя научу как в столице жить, деревенщина!" На что я однажды по-деревенски смачно посылала ее туда, куда она в последний раз ходила только в молодости, да и то с вусмерть пьяным кавалером. Бабка окончательно укрепилась во мнении, что имеет дело с профессиональной бордель-маман, что имело и плюсы, и минусы: теперь мы с бабкой существовали в паралелльных вселенных, то есть я никогда не выходила в коридор, если слышала за дверью возню бабки, а она, в свою очередь, обходила меня по стеночке.
И вот - дверь тамбура, вопреки бабкиной паранойе насчет воров и моих клиентов, распахнута настежь!
За дверью слышалась какая-то подозрительная возня. Я стиснула зубы и ремень сумки, готовая, в случае чего, съездить бабке или убившему ее бандиту сумочкой по морде, и шагнула в неизвестность.
В неизвестности оказался милиционер, молодой и худенький.
На наших лицах симметрично отобразился ужас пополам с изумлением.
- Не бойтесь, я не к вам, - ляпнул парень, с еще более странным взглядом обходя меня и одним пальчиком, бережно-бережно, прикрывая дверь тамбура.
- А я и не боюсь, - соврала я. - А что случилось?
Милиционер довел свой странный маневр до конца: нежно-нежно, как с девственницей в первую брачную ночь, повернул ручку. Дверь клацнула замком, и парень мигом вспотел.
- А вы не слышали запаха газа? - вкрадчиво поинтересовался он.
Я заподозрила, что бабка пошла-таки в милицию писать заявление на мой бордель, и там покусала молодого неопытного участкового, еще не умеющего складывать изгоняющий крест из подручных средств типа карандаша и планшета.
- Нет, а что? (Мне вспомнились ведьмак и упырица у Сапковского - они там тоже так медленно двигались по кругу друг напротив друга, выжидая, кто ошибется первым)
- Да так, ничего особенного, - нарочито спокойным голосом начал милиционер, - просто ваш сосед допился до белой горячки, заперся, открыл газ и кричит, что взорвет дом. Нас его мать вызвала.
- ...! - вырвалось у меня. - У меня же там крыса беременная!!! И вообще я на поезд опаздываю!!!
С этими словами я под совершенно одурелым взглядом милицоинера вскочила в лифт и поехала вниз, только этажа через три вспомнив, что наверняка вызвала нажатием кнопки сотню электрических искр, которых так боялся бедный участковый.
Взрыва вверху, однако, не прогремело, и в мою совершенно задуренную сборами, крысами и соседями голову пришла следующая мысль: а вдруг это не милиционер, а
оборотень бандит в краденой форме? А мента и бабку убил и съел, а сыном-алкашом запил?! И вот я сейчас уеду, а он будет безнаказанно грабить мою квартиру, тамбур-то вон уже вскрыл! А у меня там крыса! Беременная!!! А до поезда полчаса осталось!!!
Но когда я на всех парах выскочила из дома, то обнаружила, что у подъезда стоит не только сатанинская бабка, но и пожарная, а по улице по направлению к нам с воем несется машина газовиков.
- Олечка, - мерзко-льстивым голосом завела бабка, - там как, сильно газом пахнет?!
Небольшая собравшаяся вокруг нее толпа с жадным интересом смотрела вверх, видимо, ожидая, как из лопнувших от взрыва окон с искрами полетит стая моих крыс, рыб, кроликов и молодой отважный участковый, который так никогда уже не успеет стать старым главой МВД...
- Нет! - рявкнула я, привычно пролетая мимо нее на максимальной скорости.
Что у подъезда стоит вызванное мною такси, я вспомнила только в конце двора и с тоскливой руганью кинулась обратно.
Водитель такси, ошалело наблюдавший за этой свистопляской из непосредственного ее эпицентра, вошел в мое печальное положение и рассказал мне по дороге несколько утешительных историй в духе: вот нас как-то соседи затопили, это был ужас-ужас, а газ, может, еще и не взорвется... но я все равно прислушивалась, пока мы не выехали из района.
У поезда меня ждала Лиза со здоровенной сумкой.
- Вот, - застенчиво сказала она, - их там семь штук.
Я заглянула в сумку и почувствовала себя Белоснежкой: в двух утрамбованных в сумку переносках кишели маленькие бежевые крысята, предназначенные для передачи московским владельцам, и я красочно представила, как они разбегаются по поезду, а я бегаю за ними на четвереньках на глазах у проводницы и визжащих пассажиров.
В купе, куда мы воровато отволокли переноску, пока никого не было. Купе было двушкой возле сортира, которую раздобыл мне муж, и можно было надеятся, что попутчика до Москвы у меня не будет - в эти купе билеты продавали в последнюю очередь, и оно обломилось мне по какой-то внутренней брони министерства.
- Ну, удачи тебе! - пожелала Лиза, избегая глядеть мне в глаза, и поскорее сбежала. Мы с крысами остались звонить нашей няне Юле, у которой были запасные ключи от дома.
- Юля!! - возопила я, рассеянно тыча пальцем в усатые мордочки, тянущиеся ко мне через решетку. - Не могла бы ты подъехать ко мне домой и посмотреть, не взорвался ли он???
- Могу, - машинально ляпнула Юля, - чего???
Я в красках обрисовала ей ситуацию. Юля захихикала и сказала, что уже выезжает чтобы не пропустить взрыва, снять его на мобильный и выложить на ю-тубе
Только я села и немного отдышалась, как в купе вошел второй пассажир - толстый дядька спесивого вида, в костюме, с портфелем и огромной картиной, завернутой в бумагу.
"Твою крысиную мать", - с тоской подумала я. Мужчины, объясните мне, откуда у вас это хобби - понтоваться перед случайной попутчицей по купе?? Может, она устала, хочет спать, вы ей не нравитесь, у нее полная крыс сумка под сиденьем и сосед-террорист дома, через стенку с беременной крысой!
- Здравствуйте, давайте знакомиться, - хорошо поставленным учительским голосом прогудел мужик, и я возненавидела его еще больше.
- Ыгы, - уныло сказала я.
- Я <Акакий Акакиевич>, - продолжал мужик, игнорируя мое кислое выражение лица (либо полагая, что я просто тщательно скрываю свое ликование, дабы не прослыть слишком доступной женщиной), - директор художественного музея.
Я мрачно кивнула.
- Хорошая у вас страна, красивая! - продолжал соловьем разливаться директор музей. - Только власть паршивая! Этот ваш Лукашенко... диктатор... угнетатель...
- А чем он вас не устраивает? - машинально спросила я.
Директор встал в позу и прочитал пламенную речь в духе, что белорусский диктатор не вылез из лаптей и не понимает высокого искусства, и именно поэтому ему, директору, когда-то пришлось бежать из Минска в Германию, где он и управляет супер-пупер крутым музеем. А сейчас он - хо-хо! - вывозит из страны гениальное произведение белорусского художника, которое Лукашенко фиг бы дал ему вывезти легально. А он, директор, страстный коллекционер, и это полотно займет место в его коллекции, и оно жутко дорогое, и фиг бы он директор смог заработать столько бабла в нашем болоте. Поэтому тут он будет только все за копейки скупать, а там - продавать...
Я тупо глядела в стенку, пытаясь вспомнить, чему меня учили на курсах газорезчиков-газосварщиков, а именно при какой концентрации газа происходит взрыв в замкнутом пространстве, куда пойдет взрыная волна и выдержит ли ее несущая стена между квартирами. И что кролики на балконе скорей всего уцелеют, а вот бедная беременная крыса...
- А купе какое хорошее! - внезапно сменил тему директор. - Первый раз такое вижу!
Купе действительно было ничего себе так. Поскольку его пользовали далеко не всякий рейс, и люди более-менее значительные, в нем даже лежал коврик и открывалось окошко.
- Ага, - буркнула я, и, осененная идеей, вкрадчиво добавила: - А как вы в него попали?
- Что значит - как? - растерялся директор. - Мне друзья билет купили.
В принципе, билеты в двушки у нас продают и так, накануне отправки поезда - мои московские друзья как-то им ездили. Но меня уже тошнило от этих понтов, и потому я сделал невинные глазки и пропела:
- Видите ли, в эти двушки билеты продают только определенным людям... по связям...
- Да? - приятно удивился директор. - Надо же! А как же вы (снисходительно: джинсы, майка, кроссовки, рюкзак, растрепанная башка и ненакрашенная морда) сюда попали?
- Муж билеты взял.
- А кто у вас муж?
-
Волшебник. Совет безопасности
, всем выйти из сумрака с поднятыми картинами. Должность, увы, сказать не могу, иначе мне придется вас убить, - с кокетливым смешком сказала я, выразительно глядя на картину.
Понты директора дружной стаей выпорхнули в открытую дверь купе. Следом за ними вылетел и сам директор. Я выглянула из купе и мерзко захихикала: он разговаривал с кем-то у туалета на противоположном конце вагона, прикрывая рукой трубку.
Пока попутчик выяснял, сколько ему дадут и не проще ли сразу меня убить и выкинуть в окошко, я поставила сумку на полку (благо поезд тронулся, проводница уже не вышвырнет) и принялась изучать врученное мне богатство. Крысики были очаровательные, пушистенькие дамбо-вельветинчики, уже вполне себе подрощенные и крысовидные.
- Ой, что это у вас? - охнул некстати вернувшийся директор. Тон у него как-то незаметно спенился со спесивого на льстивый.
- Крысы, - честно сказала я, рассудив, что выдавать их за хомячков уже поздно.
- А они не кусаются?
- Нет. Только грызут.
- Что, и переноску прогрызть могут?!
Я многозначительно поглядела на его гениальное полотно, прислоненное к стенке, и промолчала.
- Девушка!! - сорвался на тихий визг Акакий Акакиевич. - Вы отдаете себе отчет, что вы их владелец?! И что вы, как их владелец, будете обязаны возместить мне стоимость картины?
- Я не владелец. Я только курьер. - Тоном "мне нужна твоя одежда и мотоцикл" сказала я.
- Я проводника позову!
- Не надо, - тихо, но выразительно сказала я, убирая крыс в переноску. - Мы с ним уже договорились.
Директор как-то сразу сдулся и полез на верхнюю полку. А потом и картину к себе втянул, прикрывшись ею, как одеялом, и демонстративно захрапел.
И ТАК БУДЕТ СО ВСЯКИМ БУРЖУЕМ, КОТОРЫЙ БУДЕТ ВЫВОЗИТЬ НАШИ НАЦИОНАЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ!!!
Я убрала крыс на место и позвонила Юльке.
- Ну?!
- Нормально, - отрапортовала Юлька. - Я в доме. Крыса не родила. Соседа забрали в дурку.
- Что, квартиру так и не взорвали? - выдохнула я.
- Не-а. И пожарка уже уехала.
- А менты?
- Менты пока стоят, протокол пишут. А если крыса рожать будет, чего делать???
- Да ничего, что ты сделать можешь? Мертвых только потом выкинь.
- Куда?
- Да прямо в контейнер. Или в лесу похорони, благо под боком, - захихикала я от облегчения, что все благополучно закончилось. - Ну спасибо тебе большое, выручила!
- Пожалуйста! - Юлька отключилась. Храп директора тоже куда-то пропал. Даже дыхания что-то не было слышно, и мне стало жутко интересно, что же он подумал, слыша только мои реплики....
Утром, когда я прооснулась, директора с нелегальной картиной в купе уже не было. А мы с крысами по-братски разделили бутерброд с курицей, распрощались на вокзале и отправились по своим делам
З.Ы. Веста меня мужественно дождалась, и начала рожать только когда я вернулась, переоделась и напилась чаю. Но это уже совсем другая история!
