Потом обследовали вместе «Колыбель зла» - как сказала Муся. Никого.
Страшная мысль поразила обеих, и они метнулись к клетке. Так и есть, норка занята, все дверки закрыты!
Пока Маруська нарезала круги по клетке и проклинала вероломство захватчиков и свою неосмотрительность, Чуча потихоньку подозвала Крыфу к решетке.
«Ну ты там как? Ничего, да…ну ты поосторожнее, Муське постель не намочи, ругаться будет. Щас я с ней поговорю.»
Тем временем, с другой стороны Маруська уже трясла решетку, скрежетала зубами и завывала:
«Аааа! Предатели! Сговорились уже! А как же я! Хочу быть единственной и самой-самой!!! « - она вперилась в слушающую ее Крыфу и сменила тон – «а подойди деточка, я скажу тебе на ушко что-то важное!»
Малышка прижалась к прутьям.
Муська сделала рывок, пытаясь достать ее лапой, замахала когтями – «Открой дверцу, страшила ушастая, открой говорю, а то хуже будет! Доберусь, придушу, а хвост на стенку повешу!» - она шипела и плевалась, превратившись из милой ласковой толстушки в настоящую фурию.
«Фи, как это не интеллигентно» - скромно сказала Крыфа и прицельно чихнула Маруське в глаз. После чего пошла вить гнездо из своего одельца.
С взбешенной Муськой несколько раз пыталась поговорить Чучка, дело кончалось разборками. С рук она спрыгивала, смотрела на всех мрачно «Ууу., предатели», пришлось унести в другую комнату. Для привыкания к запаху посадила в «Колыбель зла». Что тут было!
Маруська изображала помирание от клаустофобии в газовой камере концлагеря одновременно.
«Шпасите, хто-нибудь! Умоляю, глоток чистого воздуха! Жадыхаюсь от инодиванного запахааааа…».
