На полке, затащив на нее пеленку, спали пять крыс. К решетке было обращено пять мохнатых тухесов. Тухесы демонстрировали презрение ко всему сущему, кроме, конечно, еды.
На диван рядом с клеткой пришла человеческая женщина. Чай пить пришла. С овсяным печением (что совершенно лишнее в ее случае, у нее самой такой тухес, что впору не печение трескать, а на диету садиться).
Тухесы сдвинулись поплотнее. Человеческая женщина почесала подвернувшиеся крысочасти пальцем.
Из клубка тут же высуналась Байкина морда и поинтересовалась, не ей ли принесли этот вкусный кусочек, и вот этот тоже, и еще вон тот, пожалуйста, да, и это тоже не убирайте.
Байке обломилось печенья. Чуть-чуть.
От хруста сестриных челюстей проснулась Бабайка, и еще не поняв, в чем дело, но уяснив, что ее чем-то обделили, вцепилась в Байку когтищами.
Клубок распался.
Пока Байка с Бабайкой бодались за печенье (второй кусок лежал рядом, но нужно же именно то, что в пасти у соседа!), Баба Яга ловко вытащила оставшуюсь часть сладкого сквозь решетку и унесла к себе в нычку, под лестницу.
Бестия, страшно переживая, что ей ничего не достанется, попыталась из-под Баньши вывернуться, но была сцапана, изловлена, и, по-моему, взбита как подушка.
Печение кончилось. Баба Яга облизнулась.
Байка с Бабайкой разочарованно набили друг другу морды и улеглись обратно, снова обратив тухесы к решетке.
Человеческая женщина пошла за второй порцией.
