Сегодня три месяца, как с нами живет Марик.
Стоит ли вспоминать, в каком тяжелом состоянии он к нам приехал? С тех пор мало, что изменилось… Не могу сказать, что здоровье его улучшилось. Марик все так же тяжело дышит, бочками. Все так же оставляет желать лучшего состояние его шерстки. Временами случаются приступы удушья.
Но Марик живет! Изо всех сил сопротивляясь недугам. И каждый прожитый им день я готова праздновать, как достижение!
Выросли зубки. Но от твердой пищи Марик по-прежнему отказывается. Накормить его вообще большая проблема. Скорее всего, в прошлой жизни он питался с хозяйского стола. Или, вернее, с хозяйских рук. Ему знаком вкус колбасы и сыра. Берет иногда из рук по кусочку. Но от второго, как правило, отказывается. Малыш остался таким же худеньким. Позвонки только что не звенят, стукаясь друг о друга. Поэтому всеми способами стараюсь откормить его хоть немножко. Но за три месяца мы продвинулись в этом направлении только на 20гр. Может, больше ему и не надо…
А в остальном – парень просто замечательный. Очень аккуратный. Ни разу (!) не намочил пеленку в домике, в котором обитает весь день – непременно выходит. По ночам, когда закрываю его в клетке, справляет свои делишки строго в лоточке, в наполнитель.
Вообще мне кажется, что прежде он жил «на вольном выгуле», т.к. терпеть не может несвободы. Бунтует, когда приходится на ночь клетку закрывать и «по-щенячьи» радуется утром, когда, наконец, может пробежаться по дивану и залечь отдыхать в полюбившемся деревянном домике-даче.
Временами Марик подходит ко мне поближе. Мы «нюхаемся». После чего он обходит свои владения на моем рабочем столе, заглядывает в компьютер, обнюхтвает книги и документы, появившиеся недавно. И во взгляде его сквозит полная осознанность! Такая, что хочется с ним поговорить. И разговариваю. Серьезно, без «уси-пуси». Не сомневаюсь, он понимает все, что я ему говорю! И то, чего не говорю, тоже…
Давай, Марик, держись! Нам еще есть, о чем поговорить!
