«Азазель», «Левиафан», «Три товарища»... Безумные литературные реминисценции или очередной День сурка.
Однажды я твердо решила больше крыс не брать и постепенно сократить их количество до одного тауэра. Твердости этого решения сильно поспособствовало то, что уборкой клеток, в силу того, что работы навалилось безумное количество, мне приходилось заниматься по ночам. А таскать в третьем часу ночи пятнадцатикилограммовые мешки с наполнителем, мыть полки и решетки, пылесосить и мыть полы во всей квартире, а потом в половине шестого вставать и идти на работу — это, надо сказать, удовольствие намного ниже среднего.
Целый месяц я мужественно держалась и рассуждала о том, что вот так я понемногу и сведу общее количество крыс до 20-25.
И тут Фантосю понадобилась выгульная жилетка. Не шлейка, как для нормальных кошек, а именно специальная жилетка, потому что из-за отсутствия ножки и даже культи обычную шлейку на него надеть нельзя.
И я отправилась в магазин. Магазин этот хорош всем, кроме одного — крысами там торгуют исключительно как кормом. И вот на кой меня понесло к аквариуму, в котором они сидят, раз уж я решила больше никого не брать? Сама не знаю. Но в аквариуме я заприметила двух совершенно очаровательных хасок — подростков, месяцев по пять, причем у одного из них был совершенно потрясающий кривой блейз. Я поборолась с собой минут десять и пошла выколупывать из аквариума понравившегося мне крысенка, успокоив свою совесть аргументом «Завтра у Ошки юбилей, два года, грех в честь такого события не подарить жизнь еще одному бедолаге, тем более, получится символично — именно из этого аквариума мне когда-то достали Ошку».
Я стала доставать крысенка. Это оказалось делом достаточно непростым. Я глубоко убеждена в том, что крысы в кормовых боксах, особенно те, что постарше, прекрасно знают, куда и зачем их уносят. Хасенок вырывался из рук изо всех сил, несколько раз описался от страха, а стоявшая рядом продавщица изумленно восклицала: «Ну надо же, как это они вас не кусают!», но благоразумно не навязывала свою помощь.
Наконец, хась был выловлен и упакован в коробочку. И тут его брат (а надо сказать, что я довольно долго колебалась, кого же из них взять) подбежал к стеклу, встал на задние лапки и стал в него скрестись изо всех сил. Плюнув на доводы рассудка и «железное» решение не брать больше «вообще никого», я снова открыла аквариум и развлекла окружающих очередным сафари на крысу, которое в этот раз оказалось еще интереснее — два раза крысенок вырвался у меня из рук уже в тот момент, когда я пыталась засунуть его в коробку, и чуть не сбежал на пол.
Ну ты только подумай, - восхищалась продавщица, - этих в семью забирают! Я так рада, вы себе не представляете... У меня раньше тоже крысы жили, а теперь не могу их держать — и так тяжело на корм продавать, а когда дома свои, так вообще хоть увольняйся...
На радостях девушка обмотала коробку с крысами таким слоем скотча, что из нее не вырвался бы даже тигр. Я вышла на улицу и вдруг сообразила — а ведь ко мне в гости как раз приехала Ксеня — Ksea. И у меня на передержке, очень довольный компанией, живет ее крыс Дастан. А сама Ксеня не далее, как вчера говорила, что надо бы подумать о друге для него, а то ему будет скучно одному после нашего таджикского общежития... И я тут же отбила ей смс «Купила Фантосю жилетку, а тебе крысу».
Пока я ехала домой, мы договорились, что если один из хасят Ксене приглянется, она его заберет. Дома мы вытряхнули обоих братишек в перноску и поделили их по честному — кривоблейзика забрала я, а его братишку, которого я взяла вторым — Ксеня. Мы налили себе по бокалу вермута и решили обмыть «обновки».
А я сегодня тоже так расстроилась, - сказала Ксеня буквально после первого глотка, - я же целый день гуляла по торговому центру (вынужденно, так как ключи от квартиры я уволокла с собой, и ей просто некуда было деваться), а там такая куча крыс... И три фазза, уже совсем взрослые, не меньше года. Так их жалко, не купит ведь уже никто...
Мне тоже стало жалко «засидельцев», тем более, что я прекрасно понимаю, что этот «залежавшийся товар» утилизируют. На часах было почти восемь, но магазины в крупных торговых центрах работают как минимум до девяти, и еще был шанс успеть.
Поехали, заберем хоть одного, - предложила я.
И мы поехали. В магазин мы ворвались незадолго до закрытия, вспотевшие, задыхающиеся и с двумя переносками наперевес. В клетке кучкой лежали три таких огромных лысых крысы, что я совершенно отчетливо поняла, что их не купит уже никто — даже я совала к этим гигантам руки с большой опаской.
Я выбрала самого большого крыса с черной маской. Совместными усилиями мы с продавщицей вытащили его из клетки и посадили в переноску. Но его брат так настойчиво лез ко мне на руки, что я дрогнула и, подумав минуту, вытащила из клетки и его. Мы уже собрались было идти к кассе, как я не выдержала. Мне стало просто безумно жалко оставшегося там в одиночестве последнего засидельца — вот мы уйдем, а он будет думать, почему же не выбрали его, чем он хуже тех двоих... И я полезла в клетку в третий раз.
Продавщица, оказавшаяся очень милой девчонкой, радовалась и с удовольствием мне помогала.
Мы уж были уверены, что их никто не купит, - говорила она, - таких больших никто не берет, боятся, всем трехнедельных подавай, прямо от мамки.
Я малодушно прикидывала, не предложить ли хоть одного из этой троицы Алексу. Но когда мы приехали домой, и мальчишки были поселены в общую клетку, я поняла, что этих троих, которые всю жизнь провели вместе и дождались все-таки своего дома, я уже разлучать не хочу. Места хватит, пускай уж так вместе и живут.
Вот так, приняв решение уменьшить количество крыс, я в один день обзавелась сразу четырьмя. Мораль? Никогда не зарекайтесь...
Beautiful rat
Неполиткорректный эпиграф:
Да будь я хоть негром преклонных годов,
И то без усилья и лени
Я русский бы выучил только за то,
Что им разговаривал Ленин.
В.Маяковский.
А вот у меня, в отличие от негра преклонных годов, как-то не было мотивации выучить английский. Нет, конечно, я понимаю, что сегодня это необходимо, что мы получили возможность путешествовать, и английский давно стал международным языком, поэтому знать его просто необходимо... Но вот как-то мне это никогда не было интересно, и вместо необходимого английского я с удовольствием продиралась дебрями библейского иврита — просто так, для интереса, и ковырялась в текстах на старославянском — опять же без всякой практической пользы.
И вот мы с крысами стали участвовать в международных выставках...
По какой-то непонятной мне причине все иностранные судьи убеждены, что я их понимаю. Может быть, их вводят в заблуждение очки, придающие мне излишне интеллектуальный вид. Но факт остается фактом: Штефан радостно бросается ко мне с фразой, из которой я понимаю только «Guten Morgen“ , а дальнейшее наше общение происходит с помощью жестов и междометий с моей стороны. И тем не менее, он считает, что со мной можно прекрасно общаться по-немецки. Но настоящий кошмар начинается на выставках, где крыс оценивает Шейла.
Вообще, Шейла — удивительная женщина. Ей 77 лет, и она похожа на мисс Марпл. Несмотря на свой возраст, она с удовольствием путешествует, у нее море друзей и увлечений. Но и она почему-то убеждена, что я прекрасно понимаю по-английски...
Вчера мы были на 9 специальной выставке крыс в Тоулцовом дворе. Специальная выставка — это выставка, на которую допускаются только лучшие крысы питомниковского происхождения. Я заявила троих участников — Юнуса из Маусвиля, Алоиза Мурес Нобль и Иалвара Берис. По закону подлости, Иалвар вечером накануне выставки заболел, и я взяла только двоих.
На чешских выставках принято продавать крысят. Посетители еще могут сопротивляться этому соблазну, но когда вы проводите рядом с «продажной» малышней целый день — шансов нет, по крайней мере, у меня. Порассматривав крыс на продажу, я пришла к выводу, что мне остро не хватает красноглазого сиама. Таких было несколько, и я выбрала мальчика постарше, трехмесячного. Посадила его в клетку к Юньке, чтобы тому не было скучно одному, и подумала — а ведь, собственно, оплачивала-то я участие троих... Почему бы мне не заявить новенького вместо Иалвара?
Жюри замену разрешило, и Бруно попал «с корабля на бал» - из «продажной» клетки — сразу в выставочную.
А тем временем Шейла проводила экспертизу, и как раз подошла очередь Алоиза Мурес Нобль — в миру Мурзика.
Мурзя — парень, в общем-то, спокойный. В стае доминант, но никого особо не прессует. На выставке он не первый раз, так что никаких засад я от него не ожидала, посадила его в выставочную клетку, стоявшую рядом с клеткой Юньки и Бруно, и ушла на улицу курить, но уже через пару минут меня срочно вызвали в зал, потому что Мурзя в припадке ярости стал кидаться на соседнюю клетку с явным намерением сожрать Бруно. Не успела я его успокоить и хоть немного пригладить взъерошенную шерсть, как подошла его очередь на экспертизу.
Шейла вертела Мурзю в руках и радовалась, какой он beautiful.Beautiful Мурзя заводился по новой, пушился и явно примеривался, как бы получше цапнуть наивную бабушку. Глядя на его маневры, я попыталась было предупредить Шейлу, но как сказать по-английски «осторожно», я забыла намертво — вместо этого память подсовывала мне фразы «Wo darf man rauchen?“ (из жизненного опыта) и «Moscow is a capital of the Soviet Union“ (из школьной программы пятого класса).
Так как первая фраза была, во-первых, не на английском, а на немецком, что могло еще больше утвердить Штефана во мнении, что со мной можно общаться на этом языке, а во-вторых, ввиду того, что я только что вернулась с перекура, вопрос был риторическим, я отмела ее сразу. Вторая, хоть и была на английском и даже обладала некоторой информативностью, вряд ли могла бы заинтересовать Шейлу, да и вообще, была несколько не к месту, поэтому я продолжала старательно улыбаться и мысленно умолять Мурзю не жрать бабулю.
К счастью, прокомпостировать Шейле руку Мурзя не успел, и с благожелательным «nice” был водворен обратно в свою клетку.
Но на этом наши мучения не закончились. Более того — как оказалось, они только начались.
Настал этап выбора трех лучших участников в категориях «Лучший стандарт», «Лучший рекс» и «Лучший лонгхэйр и вельветин».
Принцип, по которому Шейла выбирает победителей, непонятен никому — но это бы еще Бог с ним, самое страшное — что никому непонятен сам процесс, а ведь участвовать в нем приходится всем, кто попадается под руку комиссии. Шейла просила принести ей одновременно всех (!) участников категории, закрывала глаза и на ощупь оценивала шерсть. По какому принципу она называла номера, и были ли это номера мест, крыс или чего-то другого, оставалось за кадром. К сожалению, в какой-то момент я, задумавшись о своем и кивая на каждую фразу Шейлы, неосторожно согласно кивнула и на вопрос «Do you understand?“. Обрадованная богатством моего лексического запаса, Шейла стала обращаться ко мне с пространными монологами, из которых я судорожно старалась выловить основные мысли, чтобы понять, чего она от меня хочет. Так как удавалось мне это не очень хорошо, а если честно — кроме «stay“, „can go“ и „next“ я не улавливала ничего, я периодически обращалась к Ксене с горестным: «Блин, ну че она хочет-то?!». «Да хрен ее знает», - некорректно, но по делу отвечала Ксеня, - «Она, кажется, сама не знает, чего она хочет. Вроде просит повернуть крысу спиной к ней и растянуть ее в длину».
Вы когда-нибудь пробовали вытащить из клетки чужую стрессующую крысу и растянуть ее в длину?
Наконец, наши лингвистические мучения закончились.
Самое смешное было даже не то, что первое место в юниорах и титул кандидата в чемпионы получил Бруно, которого я посадила в выставочную клетку просто для компании, а то, что после выставки меня подвозил домой один из организаторов, который всю дорогу восторгался талантами Шейлы, особо отметив, что она еще в молодости совершенно самостоятельно прекрасно выучила русский язык.
