Ненавижу крыс!
У меня тут Доктор с Розой летят за таинственной фиолетовой херней, я рыдаю от умиления и ностальгии (первый сезон! Моффат еще человечен!) при виде этой ушастой страннорожи, но тут... Краем глаза выхватываю красные пятна на тканюшке, которой застелена полка. И Шерри тут же, грустную, поникшую, тихо и смиренно лежащую на краю полочки явно в ожидании смерти. Трясущимися по самые колени руками достаю крысь из клетки - та висит в руке сосисочкой и печально так на меня смотрит. Хвост весь в крови, на полу клетки капли, полка вся в каплях и разводах. В дикой панике заворачиваю малявку в тельняшку, чтобы не рыпалась, беру хлоргексидин, беру ватный диск - ни хера не видно. Кровь не останавливается, крыса даже не пищит, только слабо выпасючивается, около заднедырки какой-то подозрительный красный сгусток, висящий на шерсти. Отнес крысь в ванную, усадил в раковину с теплой водой, отмыл красный хвост, оторвал от шерсти сгусток. Похоже, что просто шерсть свалялась в комок, но хер знает. Крыса сралась, брызгала меня вертолетным хвостом, но молчала как пленный партизан. Отнес в комнату, опять хлорик, ватка - тишинааааа. Когда удалось максимально стереть кровь, стало ясно, что у кого-то опять порез в том же примерно месте, где и в прошлый раз. Шильце летело, да малость промазало и порезало одно не очень умное животное у самого заднего прохода. Гематомы вокруг нет, все так аккуратненько, как будто это животное лезвием себе там все вскрыло. Полсантиметра, довольно глубоко. Чередовал ватку с хлориком с сухой ваткой, чтобы кровь остановить - хрен там, не остановил. Кто-то же хвостом вертит как вертолет проклятый - где ж там кровь остановится. Но кровить стало значительно меньше - отправил в лазарет. Стычки с Оливкой были сегодня, но без травматизма и вообще на выгуле. Когда запихивал в клетку - все шкуры были целы, в клетке вроде никто никого не бил - было тихо.
Итог: клетка в кровище, я седая, наверное, руки трясутся, вокруг куча окровавленных ватных дисков, остатки хлоргексидина, угвазданная кровью тельняшка. Крыса в лазарете лежит в гамаке тихая как мышь и очень-очень грустная.