Дело рыжих.
Эпиграф
«…мир жесток, мир жесток,
и немилосерден к рыжим…» (с)
Одним прекрасным ночером, рассеяно повернув голову на шум, я вдруг с удивлением обнаружила, что по клетке весело скачет рыжая крыса. Вручную простимулировав мыслительный процесс, т.е. почесав затылок, и пересчитав крыс похвостно, поняла, что никого не прибавилось. Да и откуда? За «хлебом» не ходила, крысолимит у меня дяденька строгий, да и здравый смысл ему из угла поддакивает. Подошла поближе. Присмотрелась. Отсмеялась. Вот, говорю, кто из вас, хулиганов, ребенка головой в унитаз всей тушкой в абрикосовое пюре макнул – теперь сами и вылизывайте! Ким третий, от кончика носа до середины хвоста был густо обмазан этим несчастным пюре, выданным на ужин. И почему то не съеденным сразу.
Парни, Рэй с Цезарем, с готовностью подскочили, и с криками «мозгииии!» «едааа!», бросились догонять «шведский стол». Ким Третий, оглянувшись через плечо, увидел быстро надвигающиеся, алчно горящие глаза и жадно щелкающие зубы, подавился визгом и… Так еще у меня никто по клетке не бегал. Бедный крыс на бегу своротил полку и сорвал с петель гамак. Но его все-таки поймали, зажав в угол, и вдвоем начали страстно вылизывать.
Караул, - вырывался Ким, – спасите-помогите! Уйди, противный, мне щекотно!
Поняв, что толку от «вылизываний» не будет, открыла дверцу. «Рыжик» пулей, оставляя абрикосовые мазки на рукаве, скрылся в надежном месте – за пазухой. Я набрала воздуха для гневной тирады по поводу абрикосовой размазни на халате, под халатом и на пижамке. Но из укрытия высунулась агутиевая мордочка, и на меня с укором посмотрели две черносмородинки, - ну чиво ты ругаисся? Сама сказала «пюре не сало, высохло и отстало».
Я выпустила воздух сквозь зубы. Ну ладно, пойдем. Я покажу тебе место, где ты еще ни разу не был. Называется ванная. И сопротивление бесполезно.
Для бедного Кима это был бесценный, хоть и малоприятный опыт. Оказывается «булки не растут на деревьях» вода – это не только маленькие добрые капельки из поилки, а еще и большой свирепый поток. Под который тебя суют, и вертят в разные стороны, не давая вырваться и убежать.
Но вот экзекуция кончилась. Бедную крысу завернули в полотенце. Я надела чистую пижамку и сухой халатик, и мы присели на диван. Ким вывернулся из мокрого полотенца, встряхнулся, огляделся и… разумеется, шмыгнул мне за пазуху – в лучшее в мире убежище для нищасной мокрой крыски.
Ни ругаться, ни смеяться у меня уже сил не было. Подождав, пока нищасте высохнет и согреется, вытащила из-за пазухи чистую сухую крысу, и водворив его в клетку, пошла доставать из шкафа очередную пижамку.
На часах было 02.15.
