Последний долг
- Оля, - прорыдала СМЗ Лиза в телефонную трубку, - у меня Родинка умерла!
Мы восплакали вместе. С Родинки началась моя любовь к черноглазым сиамам, да и вообще она была хорошей крысой, другом и достойным членом стаи.
Увы, -20 градусов не позволили нам немедленно отдать крысе последний долг, и тело было отправлено в морг, то есть морозилку.
Как назло, погода не желала нас баловать, и весь февраль прошел под знаком глубокого минуса. Мы периодически вспоминали о Родинке, скорбели и заверяли Лизиных родственников, что еще чуть-чуть, и их пельмени будут избавлены от этого зловещего соседства. Хотя крыса была завернута в белый саван и по сравнению с говяжьими мослами и куриными лапами на гуляш собакам выглядела очень пристойно.
И вот наконец пришла весна, набухли почки, забарахлила печень, и я напомнила Лизе, что надо довести ее горе до логического результата. То бишь погрести бедную крысу на вершине холма с первоцветами, где будут петь птицы и бегать славные полевые мышки.
Лиза согласилась, и мы, прихватив лопату (да-да, ту самую, складную!), отправились хоронить крысу.
Увы, к нашему глубочайшему возмущению, первоцветов в лесу еще не было. Более того: веселые ручейки ,бежавшие вдоль асфальта, к лесу не имели никакого отношения. Там по-прежнему лежал снег, и лопата стучала по нему, как кайло рудокопа по железной жиле. К тому же несмотря на мои заверения, что за минувшие полгода я овладела лопатой в совершенстве, она продолжала складываться от первого же тюка.
- А давай мы ее по-морскому! - предложила Лиза, и мы отправились на ближайшее водохранилище.
Зрелище, открывшееся нам с горы (без первоцветов) было величественное: повсюду сидели рыбаки, пытаясь извлечь из стремительно тающего льда пользу. Посовещавшись, мы с Лизой пришли к выводу ,что ,видно, у них очень злые тещи. Потому что иного повода сидеть весь день сгорбившись над лункой, у нормальных людей быть не может. Рыба в нашем водохранилище, конечно, водится, но мелкая, повально зараженная паразитами и черт знает чем, не считая стекающего с автострады свинца и отводов канализации. А так поймал окунька, почистил, поджарил, покормил любимую родственницу, и опа!
Мы выползли на лед и стали стервятницами кружить по нему в поисках лунки.
- Может, попросим кого-нибудь одолжить лунку на минутку? - предложила я.
- Ага, - мрачно согласилась Лиза. - Типа, кинем подкормку и уйдем.
Я, в принципе, готова была рискнуть, но тут лунка нашлась. Видно, кому-то с утра повезло - или, наоборот, не повезло, и он плюнул в нее и ушел. Лунка успела зарасти льдом, но продолбить его удалось даже моей ущербной лопатой.
Лиза торжественно извлекла из кармана полиэтиленовый пакетик и веревочку. В пакетик мы напихали мерзлой земли с отвалов по обочинам дороги (мы честно искали камень, но все они оказались погребены под льдом), а к нему привязали веревочку с крысой.
Когда все было готово, мы выдержали минуту молчания, настраивая себя на подобающий лад.
- Прощай, Родинка, - прочувственно сказала Лиза и шмыгнула носом.
- Пусть вода тебе будет пухом, - поддакнула я, и печальный груз плюхнулся в лунку.
Крыса камнем пошла ко дну. Пакетик остался плавать сверху, раздувшись от воздуха.
- Я же тебе говорила - это просто грязный лед! - прошипела я и, пока оцепеневшая Лиза таращилась на плавающий груз, наклонилась и прорвала пакетик зубами.
- Пиииииу... - печально сказал пакетик, выпуская воздух, и медленно скрылся под водой.
Мы поднялись с колен, тщетно пытаясь вернуть себе скорбный вид, но все равно бессовестно трясясь от смеха. И обнаружили, что все рыбаки смотрят не на удочки, а на нас, причем очень недобро. Видно, они решили, что мы выкинули в водохранилище кило ртути, радиоактивного урана или, хуже того, жертву подпольного аборта.
Я красочно представила, как вызванная рыбаками милиция долго шарит в лунке баграми, а то и запускает туда водолазов, пока не вылавливает крысу, и как мы потом будем объяснять, зачем мы это сделали, а главное, ТАК...
У Лизы воображение оказалось не хуже, потому что в следующую секунду мы уже бодренько драпали с "погоста", стараясь не оглядываться.
- Все!!! - отдышавшись у подъезда, решительно объявила Лиза. - Отныне - только кремация!
