Про понаехавших 
Крысы - стайные животные, как не забывают повторять Суровые Минские Заводчики, норовя всучить покупателю две, а лучше три крысы вместо одной... в смысле, чтобы бедняжки не страдали от одиночества!
Беда в том, что стая в понятии крысы - это уходящая в даль вереница потомков одной пары. А в нашем - "Ой, хочу рыженькую! И с пятнушком! И фазза!!"
"Ой, блииииин..." - тоскливо говорит стая, когда им в клетку впихивают очередную подселенку. - "Лучше б ты нам крысака дала! И была б тебе СТАЯ, да ого-го какая, и без всяких проблем!"
Но приходится работать, с чем есть.
Первой на инспекцию понаехавшей (в данном случае - Холеры) выдвигается Паська.
"Та-а-ак, - фыркает она, - эт-та еще что такое?! Вас тут раньше не сидело!"
Понаехавшая раболепно сжимается в комочек. Паська, напротив, сурово раздувается, остальные девки пока кружат рядом, не вмешиваясь в разборки начальства.
"А ну-ка покажи прописку!" - командует пасюха.
Холера покорно переворачивается пропиской кверху. Паська вдумчиво, как конъяк десятилетней выдержки, обнюхивает предъявленное. Глаза у нее блестят все сердитее, фырканье все громче, шерсть все пушистее. Мелочь, не выдержав, начинает орать от страха:
"Гражданка начальница, не виноватая я! Меня заставили!!!"
Замечено: чем громче и жалостливее орет понаехавшая, тем проще проходит подселение. Видно, Паське уши закладывает, и она долго эту сирену не выдерживает. Но для порядку докУмент все равно компостирует.
"Ай-яй-яй!" - с треском и чириканьем летит по клетке понаехавшая, сшибая миски и домики. За ней мчится Паська, за ней девки. Циничному стороннему наблюдателю кажется, что хотели бы - догнали. В конце концов таки догоняют, и сцена повторяется.
Вожак у нас - суровый, но справедливый. Через час понаехавшая имеет изрядно потрепанный и поцарапанный, но, в общем, без лишних дырок вид. Который еще должны завизировать нижестоящие начальники.
"Та-а-ак, - подходит к Холере Белка. - Наконец-то тут появился кто-то, кого я могу гнобить, как два месяца назад гнобили меня. Ф-ф-ф! Бойся, презренная!"
Мелочь орет и готовится к смерти, но у нее неожиданно находится защитница.
"Эй, я не поняла - кто тут вожак?! - фурией прыгает с полки Паська. - Кто тут ЕДИНСТВЕННЫЙ имеет право карать и миловать?!!"
В клетке снова визги и вопли, о Холере же благополучно забывают.
Вообще-то с Белкой Паське одни мучения. Белкина мама - лонгхайр, от которого Белка унаследовала крайнюю непрочность шерсти. И когда Паська, не чуя подвоха, пытается традиционно щипануть подданную за попу, в зубах остается белый клок.
"Тьфу, тьфу, какая пакость!" - плюется пасюк, брезгливо морща морду. Я спешу на помощь, и Паська с явным облегчением позволяет мне прочистить себе пасть. В этот момент она выглядит как молодой Дед Мороз, только-только начавший отращивать белую бороду - и она еще редкая и стоит колом.
Тем временем осталось получить последнюю печать - но это уже чистая формальность.
"Тетя крыса, тетя крыса! - прыгает Холера вокруг Весты. - Поиграй со мной!"
"Иди отсюда, девочка! - огрызается Веста. - Я тебя не знаю!"
"Сейчас узнаешь!" - Холера, не обращая внимания на насупленную морду "тети", прыгает ей на спину. Веста с визгом заваливается на спину - она у нас вообще паникерша, и, раз на нее кто-то прыгнул, то этот кто-то наверняка может навешать ей пенделей! Не выдержав психической атаки, толстушка убегает в гамак и занимает там глухую оборону.
Холера разочарованно ходит по клетке, натыкаясь то на Паську, то на Белку, которые неизменно загоняют ее в угол и хорошенько валяют. Из гамака ее Веста выкидывает - бескровно, но неумолимо. Наконец, устав, бедный маленький крысенок находит единственный тихий островок в этом дурдоме - полочку Фуджи. Фуджи уже все пофиг, кроме пожрать. Бегло обнюхав новенькую и убедившись, что для еды она непригодна, Фуджи засыпает снова, и Холера пристраивается у нее под боком, проклиная Суровых Минских Заводчиков с их "стаями"...
Подселение можно считать состоявшимся.
"Вот вырасту - и всем отомщу!!"
