Спасибо девочки
Заканчиваю грустную тему, переходим к веселому, а именно – к моим нервам
Рак – не приговор (часть третья, она же последняя).Набрав на палец побольше йогурта, я подмигнула одним глазом и завлекающее облизала его, причмокнув и прикрыв глаза от наслаждения. Впрочем, один глаз я подло приоткрыла, наблюдая за реакцией того, а вернее той, которую я, собственно искушала.
Майла смотрела на меня исключительно как на дуру. Мигнув, она фыркнула, и начала старательно умываться. Я в который раз потерпела поражение, сглатывая свое самолюбие и начиная откровенно сомневаться в собственных способностях обворожения.
Я перепробовала все. Мясо, пюре, каши на молоке, креветки, овощное рагу, жареную морковь, семечки, орешки, зелень, мюсли и еще кучу всякой фигни, которую только смогла раздобыть. Крыса фыркала и даже не нюхала то, что я ей предлагала на фарфоровом блюдечке с золотой каемочкой. А нервы у меня, между прочим, не стальные.
Эта пакость не ела вместе со мной уже вторые сутки. Но я-то понятно почему (из-за этой самой пакости). А вот причина ее голодовки мне лично была непонятна. Разве что это была забастовка против жестокого обращения с животными. Акция протеста и вообще революционный момент в истории. Но мне было не до историчности, ибо если крыса не будет жрать – она сдохнет. И будет весьма обидно, если эта животная сдохнет именно сейчас, когда я столько пережила с ее операцией.
Видимо услышав мои молитвы (или скорее увидев мой исполненный проклятий взгляд), Майла смилостивилась и решила закусить. Швами.
- Ужас на хвосте! Я тебя сама сейчас покусаю! – возопила я, угрожающе двинувшись на крысу. Крысе было пофиг на мои крики и пришлось вмешаться физически, прилепив руку к швам. Зараза тяжело вздохнула и обреченно улеглась на руку.
Я знала, в чем заключался план скотинки. Она ждала пока я, выморенная бессонным и голодным существованием (плюс нервным истощением), упаду в обморок и вот тогда-то она быстренько расправится с этими гадкими нитками, которые впились в ее тело.
- Я зна-а-аю о чем ты думаешь, – хрипло просипела я в дамбоухую морду. – Я тебя насквозь вижу. Все твои предательские мыслишки. Ну ничего, ты меня не проведешь.
Крыса зевнула и притворилась спящей. А я обрадовалась, что меня сейчас никто не видит и Игрень* мне не грозит. Пока.
Надо было срочно что-то предпринимать. И со швами, и с кормежкой. Но остался у меня последний вариант и я, если честно, боялась его использовать. Потому что если и он не сработает, то я обречена на превращение в зомбовидную крысиную сиделку на всю неделю.
Попона.Выкройка попоны меня приводила в некоторое смятение. Воображение почему-то активно подсовывало сравнение со спрутом, который обхватывает тонкими лапками тело моей крысы, проглатывает и постепенно переваривает.
Втыкнув в монитор я попыталась разобраться в строении этой запутанной и сложной до ужаса конструкции. Уснула. Проснулась от внутреннего таймера «Шов!». Рыкнула на Майлу и усадила на колени, разочаровав ее до глубины пушистой души. Крыса обиделась и обгадила мои новые спортивные штаны, но сил ругать ее у меня не осталось.
Втыкнув в монитор я попыталась разобраться в строении этой запутанной и сложной до ужаса конструкции. Уснула. Проснулась от внутреннего таймера «Шов!». Рыкнула на Майлу и положила ее на стол. Крыса обиделась и обписяла коврик для мышки.
Втыкнув в монитор я попыталась… Да-да, вас не глючит, а я не повторяюсь. Все именно так и происходило. Раз пять. Ну а что еще можно ожидать от не спавшего и не евшего вторые сутки человека?
В конце концов, я так ничего и не поняла, и решила разобраться уже в действии.
Пеленок дома не было, а идти в магазин с крысой в обнимку не хотелось. Полазив по своим вещам, я поняла, что лишних у меня нет. Полезла в мамины. Нашла какую-то первую попавшуюся кофту. Мне она показалась очень лишней (хорошо мамы в тот момент дома не было). Расстелив кофту на полу, я попыталась нарисовать выкройку. Каким-то чудом нарисовала звезду. Подумала, что в звезде Майле будет неудобно и решила резать так, без рисовки, сверяясь с картинкой на мониторе.
Пока я резала, Майла сидела на стуле напротив и пыталась уличить момент, чтобы подкрасться к швам. Но я была бдительна, и каждый раз кидала на нее уничтожающий взгляд, который крыса понимала весьма неплохо.
Минут через надцать у меня на полу лежала почти правильная попона из маминой кофточки.
Я посмотрела на крысу.
Крыса посмотрела на меня.
Мы прыгнули одновременно. Я к ней, а она в сторону щели под диваном. Но я оказалась быстрее. Схватив животное, я поднесла ее к попоне и подумала, что самое сложное теперь позади.
Ага, щаз.
Как только я вдела передние лапы в дырочки – у крысы началась эпилепсия. Она затряслась, задрожала и вдруг выпрыгнула из завязанных узлов все тем же методом коперфильданизма.
Вообще, надо бы Майлу сводить к какому-нибудь специалисту, может получится сделать из нее иллюзионистку. Переименовать в Майлодини.
Так и представляю себе большой зал с темно-бордовой, бархатной и обязательно погрызенной в дырочку шторой. Перед сценой сидит на обитых вельветом стульях толпа, человек в двести, с биноклями и моноклями. На сцене стоит черный стол с золотой кружевной накидкой (тоже в дырочку). На ней лежит разложенная попона из малагасийского шелка. Красивый, накаченный паренек во фраке и с длинными усами гордо выносит на протянутых руках Майлодини. Кладет ее на стол. Откуда-то выбегают две фигуристые девушки в пестрых оголенных платьях. Быстренько завязывают на Майлодини узлы попоны и отбегают назад. Майлодини напыщенно фыркает и ровно за одну секунду неуловимым движением выскальзывает из пут. Парень во фраке хлопает. Толпа визжит и вскакивает с кресел. Бросает свои бинокли-монокли и бежит к сцене, чтобы хоть одним пальчиком коснуться Великой и Неповторимой…
Замечтавшись, я не заметила, как Майла сожрала мою попону (а вернее кусок маминой кофты).
- Тьфу на тебя, иллюзионистка хренова, – в сердцах обиделась я на крысу и принялась кроить новую попону.
Выкроила и повернула Майлу носом к себе. Внимательно заглянула ей в глаза:
- Значит, слушай сюда, меховой клок. Либо сейчас я одеваю на тебя попону, либо приматываю скотчем (строительным!) к столу. И будешь ты так всю неделю приклеенной жить.
Майла прониклась моими словами. Но попону я смогла натянуть на нее только с двадцатой попытки. Но я это сделала. Я запеленала эту тварыну и тяжело привалилась к стулу, пытаясь отдышаться.
Спустя час.
Моему ликованию не было предела. Уже целый час Майла не могла добраться до швов! И я не держала ее!
Спустя два часа.
Я наконец поела и злорадно напевала:
- Не сожрешь, не сожрешь – я тебя умнее.
Спустя три дня.
Несколько швов она таки слопала. Врач сказала, что не смертельно и зашивать не надо, но я была зла. Адски зла. Так зла, что Майла испугалась и даже начала снова нормально питаться.
Спустя неделю.
Швы сняли. Я выжила!
*Игрень – лечебница для душевнобольных, которая очень прославилась в моем городе.
В этой истории пострадали: швы, мои нервы, мой желудок, несколько десятков воротников, бинты, новые спортивные штаны, коврик для мышки, мамина кофточка, мамины нервы. Справа можно наблюдать как заросли швы.
Убивали, терзали, пытали.. Вот вещественные доказательства!
